Статья 1202 ГК РФ. Личный закон юридического лица

С вступлением в силу части третьей ГК в российское коллизионное право введено обобщенное понятие личного закона юридического лица (lex societatis). Раскрывее это понятие правило п. 1 ст. 1202 заменило ранее действовавшую коллизионную норму п. 1 ст. 161 ОГЗ 1991 г., объем которой был ограничен гражданской правоспособностью иностранных юридических лиц. Еще более узко решался вопрос о правосубъектности иностранных организаций в ОГЗ 1961 г.

К личному закону юридического лица обращся, например, законодательные акты Австрии, Венгрии, Испании, Португалии, Румынии. В то же время многие зарубежные кодификации, хотя и определяют "подчиненность" право- и дееспособности юридического лица без использования с этой целью термина "личный закон", по существу, выраж обозначаемое этим термином коллизионное начало.

Применяемый Моделью ГК для стран СНГ термин "закон юридического лица" адекватен термину "личный закон юридического лица". К "закону юридического лица" отсыл Гражданские кодексы Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана. В Гражданском кодексе Армении говорится о личном законе иностранного юридического лица.

Понятие "личный закон юридического лица" фиксирует в общем, абстрактном виде правовую связь соответствующего образования со страной, правопорядок которой конституирует его как субъекта права, являющегося юридическим лицом. Термины "личный закон", "личный (персональный) статут" юридического лица охватыв совокупность правовых установлений, определяющих само "бытие" этого субъекта права, его "жизнь и смерть" независимо от права, применимого к различным видам отношений, в которые вступает данное лицо. Коллизионная норма, отсылая к личному закону юридического лица, и коллизионная норма, подчиняющая его правоспособность конкретному правопорядку, в сущности, едины в своем назначении - определить право, "контролирующее" правосубъектность лица, его создание, функционирование и прекращение, обозначить на этой ове государственную принадлежность или - в переводе на условный "язык" международного частного права - национальность юридического лица.

Но между двумя упомянутыми вариантами определения правосубъектности юридического лица существуют и некоторые различия, которые, очевидно, не могут быть сведены к юридической технике. Институт "личного закона юридического лица" позволяет более широко, предметно определить круг вопросов, относимых к его статуту, отграничивая их от вопросов правоотношений лица с другими участниками гражданского оборота. Эти группы вопросов взаимосвязаны, но взаимосвязь "не исключает относительной самостоятельности" каждой из них, "необходимости их отдельного рассмотрения... Каждый из тех видов правоотношений, в которые вступает юридическое лицо.., имеет самостоятельную коллизионную привязку, тогда как все вопросы его статуса... имеют в принципе общую коллизионную привязку: подчиняются одному и тому же законодательству", общему личному статуту. Л.А. Лунцем было замечено: "Положение о том, что каждое юридическое лицо имеет личный статут, подлежащий признанию за рубежом, имеющий экстерриториальное действие, считается в доктрине и практике международного частного права общепризнанным. Можно сказать, что положение это овано на международном обычае".

Доктрина и практика выработали несколько овных признаков (критериев) для определения личного закона (статута) юридического лица, его национальности. Такими признаками принято считать: 1) место учреждения (инкорпорации) юридического лица; 2) место нахождения его административного (управляющего) центра; 3) место осуществления его овной деятельности ("центра эксплуатации").

Критерий "инкорпорации" характерен для коллизионного права стран, принадлежащих к англо-американской правовой семье, и известен ряду других стран, включая Бразилию, Венесуэлу, Вьетнам, Китай, Кубу, Нидерланды, Перу, Словакию, Тунис, Чехию. Придерживается его Модель ГК для стран СНГ и ованные на Модели гражданские кодексы некоторых стран Содружества. Критерию места нахождения административного (управляющего) центра юридического лица, его "оседлости" (siege social) следуют законодательство и (или) практика стран континентальной Европы (Австрия, Германия, Греция, Латвия, Литва, Польша, Португалия, Румыния, Франция). Закон Бельгии о Кодексе международного частного права под обычным местом нахождения юридического лица понимает место, где находится овной орган юридического лица. Следует этому началу и законодательство ряда неевропейских стран, в том числе Египта, Монголии, Объединенных Арабских Эмиратов. Менее распространенным (по сравнению с критериями инкорпорации и административного (управляющего) центра) является критерий "центра эксплуатации", применяемый законодательством ряда развивихся стран. Мотив, определяющий выбор этого критерия, - привязка личного закона компании, действующей в такой стране, к ее праву.

Целесообразность использования упомянутых критериев с целью определить национальность юридического лица ставилась практикой под сомнение, поскольку они не выявляли действительной принадлежности капиталов юридического лица и потому носят формальный характер. Эта точка зрения положена в ову теории о решем значении критерия "контроля". Происхождение теории связано с событиями Первой и Второй мировых войн, когда для соблюдения законодательства "о враждебных иностранцах" устанавливались владельцы капиталов юридических лиц. В последующем критерий контроля был воспринят в законодательстве и международно-договорной практике, в частности, с целью определения юридических лиц, подпадих под специальный режим, распространявшийся на иностранных инвесторов и иностранные инвестиции. Критерий нашел отражение не только в двусторонних, но и в некоторых многосторонних международных договорах, включая Конвенцию об урегулировании инвестиционных споров между государствами и лицами других государств 1965 г. (Вашингтонская конвенция). Договор к Энергетической хартии 1994 г. в части, касейся поощрения и защиты капиталовложений, оставляет за каждой договаривейся стороной право отказывать в преимуществах, устанавливаемых Договором, юридическому лицу, если оно принадлежит гражданам или подданным третьего государства или контролируется ими и если это юридическое лицо не ведет существенных деловых операций на территории договаривейся стороны, на которой оно создано.

Подчиняя личный закон юридического лица праву страны, где учреждено юридическое лицо (критерий "инкорпорации"), правило п. 1 ст. 1202 следует традиционной для отечественного законодательства коллизионной привязке, к которой обращались и нормы ОГЗ 1961 г. и ОГЗ 1991 г. Аналогичная привязка, относящаяся к правоспособности юридического лица, выражена в Минской конвенции 1993 г. и ряде двусторонних договоров о правовой помощи. В Киевском соглашении 1992 г. гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц подчинены действию законодательства государства - участника Содружества, на территории которого учреждено юридическое лицо. Однако международным договором Российской Федерации статут юридического лица может быть определен и иным образом. Так, Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1994 г., учреждее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны, включает главу, которая регламентирует условия учреждения и деятельности российских компаний и компаний Сообществ. "Российская компания" или, соответственно, "компания Сообществ" означает компанию, созданную по законодательству России или, соответственно, государства - члена ЕС, имеющую свою зарегистрированную контору либо центральную администрацию, либо овное место хозяйственной деятельности на территории России (соответственно, Сообщества). Но если компания, созданная по законодательству России (государства - члена ЕС), имеет такую контору лишь на территории России (Сообщества), она считается российской компанией (компанией Сообщества), поскольку ее деятельность реально и продолжительно связана с экономикой России (экономикой одного из государств - членов ЕС).

Российское законодательство, определяющее правила создания (учреждения) юридических лиц, включает в себя ГК и принятые в соответствии с ним иные федеральные законы, включая Федеральный закон от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей", а также законы об отдельных видах юридических лиц и их организационно-правовых формах. Юридическое лицо подлежит государственной регистрации в уполномоченном государственном органе в порядке, определяемом Законом о государственной регистрации юридических лиц. Согла Закону юридическое лицо регистрируется по месту нахождения постоянно действующего исполнительного органа, указанного учредителем в заявлении о государственной регистрации, а в случае отсутствия такого исполнительного органа - по месту нахождения иного органа или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности. Данные государственной регистрации включся в Единый государственный реестр юридических лиц, открытый для всеобщего ознакомления.

Юридическое лицо считается созданным со дня внесения соответствующей записи в Единый государственный реестр юридических лиц.

В порядке, определяемом Федеральным законом "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей", подлежат государственной регистрации юридические лица, являющиеся коммерческими организациями с иностранными инвестициями. Федеральными законами может устанавливаться специальный порядок регистрации отдельных видов юридических лиц.

Институт личного закона юридического лица используется для целей преодоления коллизии законов, возниких в связи с определением гражданско-правового статуса лица. Но привязки личного закона оказывся востребованными и за рамками частного права - в силу действующих в публично-правовой сфере (полностью или частично) актов законодательства о внешней торговле, инвестиционного, налогового, валютного законодательства - для выявления круга российских и иностранных юридических лиц, на которых распространяются устанавливаемые этими актами правовые режимы. В качестве примеров нормативных предписаний такого рода можно назвать правила, относящиеся к юридическим лицам - участникам внешнеторговой деятельности (ст. 2 Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ "Об овах государственного регулирования внешнеторговой деятельности"), инвесторам (ст. 2 Федерального закона от 9 июля 1999 г. N 160-ФЗ "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации"), резидентам и нерезидентам (ст. 1 Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле"), субъектам налоговых отношений (ст. 11 Налогового кодекса).

Правила п. 2 ст. 1202, определяющие сферу действия личного закона юридического лица, - новые для отечественного законодательства. Норм, соответствующих правилам этого пункта, в Модели ГК для стран СНГ нет, отсутствуют они и в ованных на Модели гражданских кодексах стран Содружества, за исключением Гражданского кодекса Армении. В законодательстве ряда других зарубежных стран сфера действия личного закона юридического лица раскрывается с разной степенью детализации: характеристика ее в одних странах ограничивается понятиями "правоспособность" (к примеру, законодательство Вьетнама, Китая, Литвы), "правоспособность и дееспособность" (в Греции, Грузии, Латвии, Польше), "правовой статус" (Египет), "статус и дееспособность" (канадская провинция Квебек), а в других - принимает форму развернутого перечня взаимосвязанных вопросов (Венгрия, Румыния, Италия), количество которых может приближаться к двузначной цифре. Последнему варианту следуют и правила п. 2 комментируемой статьи. Устанавливаемый этими правилами перечень вопросов, относящихся к сфере действия личного закона юридического лица, не является исчерпывим.

Сопоставление правил п. 2 ст. 1202 с другими коллизионными нормами раздела VI позволяет отграничить личный статут юридического лица от статутов иных, не подпадих под его действие отношений, и прежде всего - от статутов вещных отношений, договорных и внедоговорных обязательств. По российскому праву представительства и филиалы не являются юридическими лицами и наделяются имуществом создавшими их юридическими лицами. В случае ликвидации российского юридического лица судьба имущества его филиала или представительства, находящегося за рубежом, определяется не иностранным законом, действующим в месте нахождения такого имущества, а личным законом юридического лица, т.е. российским правом.

Статутом договора определяется право, применимое к договору о создании юридического лица с иностранным участием (см. комментарий к ст. 1214). Императивная норма ст. 1214 ГК подчиняет договор о создании юридического лица с иностранным участием праву страны, в которой согла договору подлежит учреждению юридическое лицо. Правилами п. 2 ст. 1202 и ст. 1215 ГК последовательно разграничився сферы применения личного закона юридического лица и статута договора. Ряд международных договоров, направленных на унификацию коллизионных норм в договорных отношениях, прямо исключ из сферы своего действия вопросы: правоспособности сторон (Гаагская конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г.), правоспособности сторон и последствий ничтожности или недействительности договора вследствие недееспособности одной из них, правомочий представителя или органа юридического лица связывать обязательством представляемого или это лицо (Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г.), создания, регистрации, правоспособности, внутренней структуры и ликвидации компаний и других корпоративных и некорпоративных организаций (Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г., т.е. Римская конвенция, давшая сокращенное название принятому взамен ее документу - Регламент "Рим I"). Принципы международных коммерческих договоров (УНИДРУА), являющиеся документом факультативного характера, не затрагив вопросов недействительности договоров, возниких, в частности, из отсутствия правоспособности и полномочий.

По отношению к правилу подп. 8 п. 2 комментируемой статьи, относящему способность юридического лица отвечать по своим обязательствам к сфере действия его личного закона, специальной является норма п. 1 ст. 1220 ГК, в соответствии с которой способность лица нести ответственность за причиненный вред ("деликтоспособность") рассматривается как область статута деликтного обязательства (см. комментарий к ст. 1220).

Нормы п. 3 ст. 1202 посвящены той же проблеме, что и ранее п. 2 ст. 161 ОГЗ 1991 г.: юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель этого лица совершил сделку. Но в п. 3 речь идет о любом юридическом лице, независимо от его личного закона и национальности, тогда как в ОГЗ 1991 г. говорилось лишь об иностранном юридическом лице. Кроме того, п. 3 содержит неизвестное ОГЗ 1991 г. уточнение: "за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении". Отсутствует такое уточнение и в Модели ГК для стран СНГ, повторяющей указанное правило ОГЗ 1991 г.

Содержание п. 3 созвучно материально-правовым предписаниям ст. 174 ГК о последствиях ограничения полномочий на совершение сделки и по существу отражает их в коллизионном праве (специальные материально-правовые правила в отношении сделок, совершенных с превышением полномочий, сформулированы также в других статьях ГК: п. 1 ст. 72 - для полного товарищества, ст. 84 - для товарищества на вере, п. 3 ст. 1044 - для договора простого товарищества).

Следует иметь в виду, что в п. 3 говорится не о любом ограничении полномочий, а лишь о неизвестном праву страны, в которой органом или представителем юридического лица совершена сделка.

МКАС в решении от 17 февраля 1997 г. по делу N 150/1996, овываясь на п. 2 ст. 161 ОГЗ 1991 г., указал на то, что иностранное юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя, неизвестные праву страны, в которой орган или представитель иностранного юридического лица совершает сделку. Было отмечено также, что согла ст. 174 ГК сделка, совершенная лицом, имеющим ограниченные полномочия, может быть признана недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о таких ограничениях. По мнению МКАС, ответчик не доказал, что истец знал или заведомо должен был знать об ограничениях полномочий представителя ответчика.

Когда личным законом юридических лиц признается иностранное право, возник вопросы, относящиеся к их правовому положению в России, в том числе к условиям их доступа к тем или иным видам деятельности. В разделе VI ГК отсутствует норма, аналогичная правилу Модели ГК для стран СНГ, воспринятому гражданскими кодексами ряда стран Содружества, о национальном режиме деятельности иностранных юридических лиц, регулируемой гражданским законодательством. Но согла ст. 2 ГК правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом и, как следует из ст. 7 Кодекса, международным договором Российской Федерации, что, по существу, означает распространение на этих лиц национального режима в рамках соответствующих отношений. По федеральному закону или международному договору Российской Федерации национальный режим может быть предоставлен иностранному юридическому лицу, осуществляющему деятельность в Российской Федерации, и за пределами гражданско-правовых отношений; в силу международных договоров Российской Федерации к иностранным юридическим лицам применяется также - главным образом на ове договоров о торгово-экономическом сотрудничестве, о торговле и мореплавании, о взаимной защите капиталовложений - режим наибольшего благоприятствования.

Отдельными видами деятельности юридические лица, как российские, так и иностранные, могут заниматься только на овании специального разрешения (лицензии). Федеральным законом или международными договорами Российской Федерации осуществление иностранными юридическими лицами некоторых видов деятельности может быть ограничено посредством специальных изъятий из общего режима и, в частности, на условиях взаимности или определения специальных либо дополнительных (по сравнению с общими) требований.

Иностранные лица облад правом осуществления внешнеторговой деятельности. Это право может быть ограничено в случаях, предусмотренных международными договорами Российской Федерации, Федеральным законом "Об овах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" и другими федеральными законами. Правовой режим деятельности иностранных инвесторов, в том числе юридических лиц, и использования полученной от инвестиций прибыли не должен быть менее благоприятным, чем правовой режим деятельности и использования полученной от инвестиций прибыли, предоставленный российским инвесторам, за изъятиями, которые быв ограничительными или стимулирующими. Первые могут быть установлены федеральными законами только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты ов конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасти государства. Вторые (в виде льгот для иностранных инвесторов) вводятся в интересах социально-экономического развития Российской Федерации, причем виды льгот и порядок их предоставления предусматрився законодательством Российской Федерации. Филиал иностранного юридического лица, создаваемый в целях осуществления на территории России той же предпринимательской деятельности, что и (за ее пределами) головная организация, вправе заниматься такой деятельностью со дня своей аккредитации (см. ст. ст. 4, 21, 22 Федерального закона от 9 июля 1999 г. N 160-ФЗ "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации").

Законодательными актами Российской Федерации могут устанавливаться ограничения при создании иностранными юридическими лицами страховых организаций на территории России (см. ст. 6 Закона РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации"). Иностранные юридические лица, а также юридические лица, в уставном (складочном) капитале которых доля иностранных граждан, иностранных юридических лиц, лиц без гражданства составляет более чем 50%, могут обладать земельными участками из земель сельскохозяйственного назначения только на праве аренды (ст. 3 Закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения).

Закон Украины о международном частном праве подчиняет предпринимательскую и другую деятельность иностранных юридических лиц в Украине ее законодательству относительно юридических лиц Украины, если иное не установлено законом.