Статья 1215 ГК РФ. Сфера действия права, подлежащего применению к договору

Рассматриваемая норма представляет собой новеллу в отечественном международном частном праве. В международно-правовой практике, касейся договорных отношений, прежде всего купли-продажи товаров, которая является одним из наиболее распространенных видов внешнеэкономических сделок, встречается несколько вариантов определения сферы применения коллизионной нормы: в "позитивном", "негативном" и "смешанном" вариантах. Впервые сфера применения коллизионной нормы была определена в "позитивном" варианте в Гаагских конвенциях: 1958 г. о праве, применимом к переходу права собственности при международной купле-продаже (ст. 2), и 1978 г. о праве, применимом к агентским договорам (ст. 8). В "смешанном" варианте эта сфера определена в Гаагской конвенции 1986 г. о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров (ст. ст. 5, 12).

Римская конвенция 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам, заменена Регламентом ЕС от 17 июня 2008 г. N 593/2008 "О праве, применимом к договорным обязательствам (Рим I)". Данный Регламент подлежит применению с 17 декабря 2009 г.. В нем, как и ранее в Римской конвенции, использован "позитивный" вариант определения сферы действия применимого права.

Правила относительно сферы применения права, подлежащего применению к договору, в ст. 12 Регламента ЕС N 593/2008 практически не изменены по сравнению со ст. 10 Римской конвенции.

Согла ст. 12 Регламента "Сфера применения применимого права" право, применимое к договору, в частности, регламентирует следующее:

a) толкование;

b) исполнение;

c) в пределах прав, предоставленных суду процессуальным правом, последствия полного или частичного нарушения обязательств, включая оценку убытков в той мере, как это определяется нормами права;

d) различные способы прекращения обязательств, а также сроки исковой давности;

e) последствия недействительности договора.

В ч. 2 ст. 12 Регламента (как в п. 2 ст. 10 Римской конвенции) предусматривается, что в отношении способа исполнения и мер, которые должны быть приняты в случае ненадлежащего исполнения, подлежит учету право страны, в которой исполнение имеет место. В Межамериканской конвенции 1994 г. о праве, применимом к международным контрактам, использован "смешанный" вариант (ст. ст. 5, 14).

В законах о международном частном праве иностранных государств также указывается на перечень отношений, которые регулируются применимым правом: законы Австрии и Италии содержат общую отсылку к Римской конвенции 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам; отдельные статьи об отношениях, которые регламентируются применимым правом, содержат Вводный закон к Германскому гражданскому уложению 1896 г., Гражданский кодекс Испании 1889 г., Закон Румынии 1992 г. N 105 применительно к регулированию отношений международного частного права, Кодекс международного частного права Туниса 1998 г., Закон Чехии 1963 г. о международном частном праве и процессе.

В Модели ГК для стран СНГ (ст. 1227) сфера действия применимого права определена в "позитивном" варианте.

Гражданские кодексы Армении, Беларуси, Казахстана, Киргизии и Узбекистана содержат статьи, совпадие с текстом ст. 1227 Модели ГК для стран СНГ, причем п. 2 ст. 1227 включен в ст. 1287 Гражданского кодекса Армении 1998 г., ст. 1127 Гражданского кодекса Беларуси 1998 г., ст. 1115 Гражданского кодекса Казахстана 1999 г., ст. 1201 Гражданского кодекса Киргизии 1998 г., ст. 1192 Гражданского кодекса Узбекистана 1996 г..

Правила ст. 1222 части III Гражданского кодекса Таджикистана также практически совпад с текстом ст. 1227 Модели ГК для стран СНГ. Часть 1 данной статьи дополнена положением о том, что право, применимое к договору, охватывает также уступку требования и перевод долга в связи с договором.

Кроме того, в ч. 1 ст. 1222 Гражданского кодекса Таджикистана предусмотрено, что в отношении способов и процедуры исполнения, а также мер, которые должны быть приняты в случае ненадлежащего исполнения, кроме применяемого права принимается во внимание и право страны, в которой происходит исполнение.

В Законе о международном частном праве Азербайджана от 6 июня 2000 г. правило о сфере действия права, подлежащего применению к договору, сформулировано несколько иначе. Согла ст. 24.1 Закона установление в связи с договором прав и обязанностей сторон, толкование, исполнение, неисполнение, прекращение договора, результаты неисполнения его в необходимом порядке и недействительности, а также предусмотренные в требовании льготы и перечисление долга регулируются по соглашению сторон правом избранной страны.

Законом Украины о международном частном праве от 23 июня 2005 г. в ст. 33 предусматривается, что действительность сделки, ее толкование и правовые последствия недействительности сделки определяются правом, которое применяется к содержанию сделки.

Как видно, перечень отношений, которые регулируются применимым правом, сформулирован в приведенных международных конвенциях и национальных законах в овном в "позитивном" варианте; этот перечень охватывает овные вопросы реализации договора; во всех международных конвенциях и в законах Австрии, Италии, Германии, Румынии, Туниса, Чехии данный перечень не является замкнутым, что подчеркивается использованием слов "в частности"; исключены вопросы, затрагивие личный статут участников правоотношений, обязательства по оборотным документам и по сделкам с ценными бумагами, соглашения об арбитраже или выборе суда. Общим является выделение именно тех аспектов, которые приведены и в комментируемой статье.

Впервые ГК в императивной форме сформулировал нормы относительно сферы действия права, подлежащего применению к договорам. Внешнеэкономический договор не выделяется, что соответствует общему подходу гл. 68 ГК; поэтому предписания ст. 1215 будут применяться при определении сферы действия права, подлежащего применению как к внешнеэкономическому, так и к иным договорам.

В ст. 1215 определена сфера действия права, применимого к договорным обязательственным отношениям: прежде всего в отношении прав и обязанностей сторон, включая последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения, в отношении ований освобождения от ответственности, просрочки исполнения. Высказанное более 35 лет назад Л.А. Лунцем мнение о том, что к статуту обязательства не относятся вопросы о правосубъектности и правоспособности сторон по контракту, форме и порядке подписания контракта, вопросы вещного права (переход права собственности), получило подтверждение в отечественном законодательстве (в комментируемой статье, а также в ст. ст. 1202, 1205, 1209 ГК) и в Венской конвенции ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров (в частности, она не касается действительности самого договора или каких-либо из его положений, любого обычая, а также последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар - ст. 4).

В деле МКАС N 99/1994 (решение от 22 ноября 1995 г.) спор возник из заключенного российским продавцом с иностранным покупателем договора международной купли-продажи товара, цена в котором была дифференцирована в зависимости от процентного содержания обусловленного показателя. Цена на товар, качество которого ниже минимально допустимых требований, определена не была. Определение цены такого товара возможно на ове ст. 55 Венской конвенции 1980 г. Учитывая, что условием применения этой статьи служит юридическая действительность контракта, заключенного без определения цены, а также тот факт, что Конвенция не касается действительности договора или каких-либо его положений, арбитры пришли к выводу, что юридическую действительность договора следует определять на овании норм применимого национального права, которым было признано право страны продавца (согла ОГЗ 1991 г.). На овании п. 1 ст. 75 ОГЗ 1991 г. такой договор был признан юридически действительным.

Указание в комментируемой статье на ст. 1210 ГК означает, что подлежащее применению право может быть избрано сторонами договора (с учетом новелл ст. 1210 стороны имеют достаточно широкие правомочия), а указание на ст. 1211 ГК - возможность определить применимое право либо государственным судом (на овании коллизионных норм российского права), либо международным коммерческим арбитражем (МКАС - на ове коллизионных норм, которые он сочтет применимыми, см. комментарий к ст. 1211). Тем самым обеспечивается единообразный подход при определении сферы действия права, подлежащего применению к договору, а именно и в том, и в другом случае она определяется правилами комментируемой статьи.

Приведенный в ст. 1215 перечень относится, однако, не ко всем видам договорных и иных правоотношений, по которым в гл. 68 ГК предусмотрены коллизионные нормы, а лишь к тем, относительно которых правила о применимом праве сформулированы в ст. ст. 1210 - 1214, 1216 ГК. Не включены в определяемую комментируемой статьей сферу действия применимого права односторонние сделки (наследование и завещание), обязательства, возникие вследствие недобросовестной конкуренции и неовательного обогащения.

Как отмечал Л.А. Лунц, выбор закона по воле сторон касается лишь вопросов о статуте обязательства. Автономия воли не выходит за эти пределы. Стороны не могут путем выбора закона избежать действия таких императивных законов, которые относятся к личному статуту участников сделки. Они не могут как-либо ограничить или расширить действие норм, касихся право- или дееспособности организаций - участников сделки. Такие вопросы не подчинены обязательственному статуту и, следовательно, принципу автономии воли сторон. Данный подход принят в практике МКАС.

В деле МКАС N 112/2007 (решение от 18 ноября 2008 г.) возник вопрос о замене первоначального ответчика в процессе. Как следует из заявления последующего ответчика и подтверждается приложенными к нему документами, первоначальный ответчик был реорганизован путем присоединения к последующему ответчику, который стал его правопреемником.

Руководствуясь п. 2 ст. 19 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и овываясь на п. 4 ст. 57 и п. 2 ст. 58 ГК РФ, состав арбитража счел возможным произвести замену выбывшей стороны в спорном правоотношении ее правопреемником и указал на это в судебном акте, который был оформлен и подписан составом арбитража в виде Постановления от 16 сентября 2008 г. О замене были уведомлены обе стороны, истец выразил свое согласие на замену ответчика.

В деле МКАС N 105/2008 (решение от 16 апреля 2009 г.) ответчик заявил о том, что разбирательство по делу должно быть прекращено, ввиду того что филиал не является юридическим лицом и, следовательно, не может быть истцом по данному делу, а также ввиду того, что представитель истца г-н Т., подписавший исковое заявление, имел право представлять интересы филиала, но не компании истца. Истцом по делу являлось юридическое лицо, созданное как закрытое акционерное общество в г. Лондон, Великобритания (английская компания) и имеющее филиал в г. Москве, Россия (Московский филиал).

Из имеющейся в деле доверенности, выданной английской компанией руководителю филиала, следовало, что он наделен необходимыми полномочиями представлять названную компанию и филиал в качестве ее подразделения. В материалах дела имелось также Положение о Московском филиале английской компании, где в п. 2 прямо предусмотрено, что филиал, не являясь самостоятельным юридическим лицом, имеет все полномочия выступать от имени английской компании. Руководитель филиала выдал г-ну Т. надлежащим образом оформленную (нотариально заверенную) доверенность от 9 сентября 2008 г., приложенную к исковому заявлению, на представление интересов английской компании при рассмотрении в МКАС при ТПП РФ иска к российскому ответчику. Действуя в этом качестве, г-н Т. подписал исковое заявление от 15 сентября 2008 г. Таким образом, иск предъявлен надлежащим истцом - английской компанией, состоящим в договорных отношениях с ответчиком, и интересы указанного лица при подаче иска представляло физическое лицо, обладее надлежащими полномочиями на ове доверенности. Ввиду изложенного арбитраж констатировал, что отсутствуют ования для прекращения дела производством на овании § 45 Регламента МКАС, на чем настаивал ответчик.

В деле МКАС N 90/2007 (решение от 30 сентября 2008 г.) при определении наличия у МКАС компетенции на разрешение спора возник вопрос о правовом положении иностранного физического лица.

В соответствии с п. 2 ст. 1 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и п. 1 § 2 Регламента МКАС споры могут быть рассмотрены МКАС, если они касся гражданско-правовых отношений, возникших при осуществлении международных экономических связей между сторонами, коммерческое предприятие хотя бы одной из которых находится за границей. В данном деле из содержания контракта следовало, что его предметом являлась поставка пиломатериалов за рубеж на условиях FOB в порт Астрахань, т.е. речь шла о гражданско-правовых отношениях, возниких при осуществлении международной коммерческой деятельности.

Контракт, из которого вытекал спор, был заключен гражданином Ирака, т.е. иностранным физическим лицом. Согла п. 1 ст. 1195 ГК личным законом физического лица считается право страны, гражданство которой это лицо имеет. Истец подтвердил свое иностранное гражданство в судебном заседании, представив паспорт в качестве документа, подтверждего его личность. Из объяснений истца следовало, что он заключил внешнеэкономическую сделку, руководствуясь правом Ирака, не требующим от физических лиц для осуществления предпринимательской деятельности выполнения каких-либо обязательных формальностей, в том числе регистрации в качестве индивидуального предпринимателя.

Исходя из изложенного, МКАС пришел к выводу о том, что при данных обстоятельствах истец, заключивший внешнеэкономическую сделку, подпадает под понятие стороны, коммерческое предприятие которой находится за границей, и спор относится к категории споров, подлежащих рассмотрению в МКАС.

Подобные подходы имеют важное практическое значение. Во-первых, ст. 1215 затрагивает отношения, возникие в связи с определением применимого права по ст. ст. 1210 - 1214 и 1216 ГК, т.е. сфера действия права, подлежащего применению к договору, затрагивает именно обязательственные отношения сторон такого договора. Это позволяет исключить встречиеся в практике попытки определить по праву, применимому к договору, вопросы, подлежащие определению на ове "личного" закона юридического лица. Во-вторых, выделение наиболее важных вопросов, которые определяются применимым правом, служит ориентиром для правоприменительных органов, международных арбитров и сторон договора, что особенно важно в условиях формирования рыночных отношений. В-третьих, незамкнутый перечень вопросов, которые определяются правом, подлежащим применению к договору, позволяет обратиться к этому праву и по другим вопросам обязательственных отношений сторон договора.

Россия участвует в двух овных конвенциях, затрагивих договорные отношения: в Конвенции ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров (Венской конвенции 1980 г.) и в Конвенции ООН 1988 г. о международном финансовом лизинге (Оттавской конвенции 1988 г.). Если указанными Конвенциями установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены ГК, на овании последнего абзаца п. 2 ст. 7 ГК применяются правила конвенций. При совпадении правил конвенций и предписаний ГК указанные конвенции применяются на овании п. 1 ст. 7 (см. также комментарий к ст. 1186).

Как предусмотрено в ст. 4 Венской конвенции 1980 г., она регулирует только заключение договора купли-продажи и те права и обязательства сторон, которые возник из такого договора.

В деле МКАС N 42/2005 (решение от 21 ноября 2005 г.) иск был предъявлен российской организацией (покупатель) к украинской организации (продавец) в связи с непоставкой оборудования в срок, установленный контрактом международной купли-продажи, заключенным сторонами 28 марта 2004 г. Требования истца включали: возврат уплаченного аванса, уплату договорного штрафа и возмещение расходов по арбитражному сбору.

Сторонами в п. 11.2 контракта согласовано применение российского материального права. Учитывая это обстоятельство, а также тот факт, что государства спорящих сторон являются участниками Венской конвенции 1980 г., состав арбитража, руководствуясь ст. 28 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и § 13 Регламента МКАС, признал, что к отношениям сторон по настоящему спору применяются положения указанной Конвенции, а в части, не урегулированной Конвенцией, - нормы российского права, в том числе положения ГК. Рассмотрев дело, арбитраж признал, что доводы ответчика не затрагив надлежащей юридической силы контракта, представленного истцом, и не связаны с содержанием заявленных исковых требований. В отношении требования о возврате уплаченного аванса арбитраж исходил из п. 2 ст. 81 Венской конвенции 1980 г., согла которой сторона, частично исполнившая контракт, вправе требовать возврата всего того, что ею было уплачено другой стороне. Что касается требования о взыскании с ответчика штрафа за просрочку поставки оборудования, арбитраж исходил из того, что согла п. п. 6.1 - 6.2 контракта за указанное нарушение предусмотрена уплата штрафа в размере 0,5% от стоимости не поставленного в срок товара за каждую неделю просрочки, но не свыше 5% от стоимости непоставленного товара. Начисленный истцом штраф соответствует п. 6.2 контракта и не оспорен ответчиком. Поэтому на овании предписаний ст. 330 ГК ответчик как сторона, не исполнившая обязательство, должен уплатить истцу штраф в предъявленном размере.

Вопрос о толковании договора неоднократно возникал в практике МКАС. В качестве примера можно привести дело МКАС N 75/2008 (решение от 10 декабря 2008 г.). Состав арбитров признал, что при разрешении спора подлежит применению Венская конвенция 1980 г. в силу п. 1 а) ст. 1 Конвенции, поскольку Литва и Российская Федерация являются ее участниками.

Не было принято во внимание утверждение ответчика, содержащееся в его отзыве на иск, о том, что согла контракту и ввиду отсутствия ссылок в нем на Венскую конвенцию 1980 г. отношения сторон подлежат регулированию нормами российского законодательства без применения указанной Конвенции. В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы; если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Согла п. 10 контракта стороны определили в качестве применимого права не "законодательство", а "право" Российской Федерации, т.е. правовую систему в целом, которая включает в себя не только нормативные акты, регулирующие гражданско-правовые отношения внутри страны, но и действующие для Российской Федерации международные договоры.

Кроме того, было обращено внимание на то, что ответчик в своем отзыве при обовании возражений на иск ссылается на положения Венской конвенции 1980 г., а следовательно, признает ее применимой к отношениям сторон. Согла ст. 6 Конвенции стороны могут исключить ее применение либо, при условии соблюдения ст. 12 Конвенции, отступить от любого ее положения или изменить ее действие. Однако стороны применение Венской конвенции к их отношениям не исключили.

При определении права, применимого к отношениям сторон по контракту по вопросам, не урегулированным Венской конвенцией, МКАС руководствовался вышеуказанными положениями Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже", Регламента МКАС и ГК и, поскольку стороны прямо оговорили это в п. 10 контракта, определил в качестве такового право Российской Федерации.

Таким образом, МКАС признал, что к отношениям сторон по контракту подлежат применению положения Венской конвенции 1980 г., а в части, не урегулированной Конвенцией, - нормы материального права Российской Федерации.

В соответствии со ст. ст. 45, 49, 81 Венской конвенции неисполнение покупателем обязательства по поставке товара дает продавцу право на расторжение договора (о чем истец своевременно заявил). Расторжение договора освобождает обе стороны от их обязательств по договору при сохранении права на взыскание могущих подлежать возмещению убытков. При этом сторона, исполнившая договор полностью или частично, может потребовать от другой стороны возврата всего того, что было первой стороной поставлено или уплачено по договору.

В деле МКАС N 93/2008 (решение от 14 января 2009 г.) спор возник между российским предприятием и итальянской фирмой. Рассмотрев вопрос о материальном праве, применимом к отношениям сторон по контракту, единоличный арбитр установил, что согла п. 10.1 контракта "к отношениям сторон по настоящему контракту подлежат применению положения действующего законодательства Российской Федерации". При этом истец в исковом заявлении ссылался только на нормы ГК, не обращаясь к положениям Венской конвенции 1980 г., хотя в данном случае, поскольку Россия участвует в этой Конвенции, возможно было бы применение положений этого международного договора, являющегося составной частью ее правовой системы. Ответчик не представил свои соображения по вопросу применения российского законодательства к данному спору.

При таких обстоятельствах единоличный арбитр в соответствии со ст. 431 ГК исходил из буквального значения использованного сторонами в контракте выражения, как означего наличие их соглашения о применении именно российского законодательства (а не российского права) и исключего применение Венской конвенции 1980 г. на овании ее ст. 6.

Согла комментируемой статье применимым правом определяются также права и обязанности сторон. В деле МКАС N 82/2008 (решение от 4 мая 2009 г.) истец требовал возмещения убытков в виде упущенной выгоды, понесенных им в связи с тем, что ответчиком не было исполнено обязательство по пуску оборудования в эксплуатацию в установленные договором сроки, вследствие чего истец не смог исполнить свои обязательства по поставке 260 т продукции по договору поставки со своим потребителем. Право на взыскание убытков является признанным в ст. 12 ГК способом защиты гражданских прав и корреспондирует с обязанностью, возлагаемой на должника п. 1 ст. 393 ГК. Согла п. 2 ст. 15 ГК убытки в виде упущенной выгоды представляют собой неполученные доходы, которое лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено. Согла п. 4 ст. 393 ГК при определении упущенной выгоды учитывся предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления.

Согла п. 1 § 31 Регламента МКАС стороны должны доказать те обстоятельства, на которые они ссылся как на ование своих требований. При этом по смыслу ст. ст. 15, 393, п. 3 ст. 401 ГК сторона, требующая возмещения убытков, должна доказать факт причинения убытков и их размер, факт неисполнения или ненадлежащего исполнения другой стороной своих обязательств по договору и наличие причинно-следственной связи между возникшими убытками и действиями (бездействием) другой стороны.

Формулировка предмета договора поставки и представленные истцом спецификации (заказы) не подтвержд даже самого того факта, что поставке по договору подлежала продукция, которая должна была производиться на новом итальянском оборудовании, обязанность поставки и установки которого лежала на ответчике, и только после ввода этого оборудования в эксплуатацию. Поэтому состав арбитров пришел к выводу о недоказанности факта понесенных истцом убытков. Не доказан истцом, по мнению состава арбитров, и размер причиненных ему убытков. Согла п. 3 ст. 393 ГК при определении убытков принимся во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно быть исполнено в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора либо в день предъявления иска, если иное не предусмотрено договором. Договором поставки цена не определена, графики платежей не представлены, как не представлены никакие другие документы, свидетельствующие о существовавших в месте его нахождения ценах на продукцию и подтверждие цены, по которым истец поставляет такую продукцию. При таких обстоятельствах МКАС счел, что истцом не доказан размер понесенных им убытков. Истцом не представлено также никаких документов, которые позволили бы сделать вывод о предпринятых для получения упущенной выгоды мерах и сделанных с этой целью приготовлениях, как этого требует п. 4 ст. 393 ГК.

Исходя из изложенного и на овании ст. ст. 15, 393, п. 3 ст. 401 ГК МКАС посчитал требование истца о взыскании убытков в виде упущенной выгоды необованным и не подлежащим удовлетворению.

При признании применимым права иностранного государства МКАС применяет это право для определения прав и обязанностей сторон договора. Подобная ситуация возникла в деле МКАС N 83/2004 (решение от 7 декабря 2005 г.). В данном деле спор возник из договора электроснабжения между хозяйствующими субъектами России и Казахстана. При отсутствии соглашения сторон о применимом праве последнее определено составом арбитров с учетом коллизионной нормы, предусмотренной Киевским соглашением 1992 г., в котором участвует Российская Федерация и Республика Казахстан. Поскольку договор сторон заключен на территории Республики Казахстан, применимым признано гражданское законодательство Республики Казахстан, на овании норм которого и вынесено решение.

В обование размера задолженности за электроэнергию истец представил подписанные обеими сторонами документы, против которых ответчик не возражал. Поэтому в соответствии со ст. ст. 273, 349, 482 и 488 Гражданского кодекса Республики Казахстан ответчик обязан оплатить фактически принятое и документально зафиксированное количество электроэнергии.

Согла п. 2 ст. 7 Венской конвенции 1980 г. вопросы, относящиеся к предмету регулирования, которые в ней прямо не урегулированы, разрешся в соответствии с общими принципами, на которых она ована, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. Так, наряду с положениями Конвенции к вопросам о последствиях неисполнения или ненадлежащего исполнения применяются нормы отечественного и иностранного права, определяющие размер процентов годовых, взыскиваемых на овании ст. ст. 78, 84 Венской конвенции 1980 г.

Примером восполнения положений названной Конвенции по вопросам неустойки является дело N 65/1997 (решение от 10 января 1998 г.). Учитывая, что в Венской конвенции 1980 г. отсутствуют предписания о неустойке и о ее соотношении с убытками, МКАС разрешил спор сторон по этим вопросам на овании субсидиарно примененных норм ГК. Арбитры пришли к выводу, что требование истца об уплате ответчиком штрафа за просрочку в оплате товара соответствует условиям контракта, которыми не предусматривается ограничений по общей сумме штрафа. Учитывая, что размер штрафа в три раза превышает сумму долга ответчика за поставленный товар, арбитры, признавая право истца на получение штрафа, сделали вывод о явной его несоразмерности последствиям нарушения обязательства и, овываясь на ч. 1 ст. 333 ГК, а также учитывая положения п. п. 1 и 2 ст. 10 ГК, уменьшили сумму штрафа, присуждаемого в пользу истца.