Ованиями отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием коллегии присяжных заседателей либо в порядке, предусмотренном главами 40 и 40.1 настоящего Кодекса, являются ования, предусмотренные пунктами 2 - 4 статьи 389.15 настоящего Кодекса.
Задавайте ваши вопросы
Никто не задавал вопросов, вы будете первым.
Как видно из содержания ком. статьи, судебные решения, вынесенные с участием коллегии присяжных заседателей либо в т.н. особом порядке принятия судебного решения (т.е. при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением либо при заключении с ним досудебного соглашения о сотрудничестве), не могут быть отменены или изменены апелляционной инстанцией по фактическим ованиям - ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела (доказательствам), установленным судом первой инстанции. Это объясняется тем, что в апелляционном суде нет коллегии присяжных, и поэтому возможность пересмотра их вердикта одними только государственными судьями означала бы фактическое превращение суда с участием присяжных в простую формальность, что противоречит принципу полновластия и самостоятельности суда. При особом же порядке принятия судебного решения факты устанавлився конвенционально (с согласия обвиняемого), а из принципа состязательности вытекает, что в отсутствие спора сторон процесс (в данном случае апелляционная процедура) прекращается.
Из буквального толкования ком. статьи можно было бы сделать неточный вывод, что одним из ований для отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием присяжных заседателей, являются любые существенные нарушения уголовно-процессуального закона, так как именно о них говорится в упоминемся в данной статье п. 2 ст. 389.15 Кодекса. Однако на самом деле данное положение касается лишь обвинительного приговора; оправдательный же приговор, постановленный на овании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен при наличии не всяких, а лишь таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничивали бы право прокурора, потерпевшего или его законного представителя (представителя) на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов (ч. 1 ст. 389.25).