Статья 1223 ГК РФ. Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения

Коллизионная норма, определяющая право, подлежащее применению к обязательствам вследствие неовательного обогащения (кондикционным обязательствам), впервые появилась в ст. 168 ОГЗ 1991 г.; в ранее действовавшем российском законодательстве (ГК 1964 г.) подобной нормы не содержалось.

Норма, повторяющая правило ст. 168 ОГЗ 1991 г., была включена и в Модель ГК для стран СНГ.

Положения о праве, применимом к обязательствам из неовательного обогащения, содержатся в законодательстве о международном частном праве многих стран. В большинстве стран этому вопросу посвящены специальные коллизионные нормы (Австрия, Венгрия, Румыния, Швейцария, Германия и др.). В законодательстве некоторых стран обязательства из неовательного обогащения включся в объем общей коллизионной нормы наряду с обязательствами, возникими из ведения чужих дел без поручения, уплаты недолжного (Италия, Венесуэла, Тунис).

Статья 1223 в отличие от ст. 168 ОГЗ 1991 г., содержавшей одну императивную коллизионную норму о праве, применимом к неовательному обогащению, состоит из двух пунктов, которые включ коллизионную норму общего характера и коллизионную норму для тех случаев, когда неовательное обогащение возникло в связи с существующим или предполагаемым правоотношением. Таким образом, в новой коллизионной норме произошла дифференциация регулирования, учитывая, что обязательства из неовательного обогащения могут возникать как при отсутствии правоотношения между сторонами, так и при наличии этого правоотношения или его предположительном существовании.

Такое регулирование в большей степени обеспечивает гибкий подход к определению применимого права с учетом разнообразия случаев неовательного обогащения.

Общая схема ст. 1223 имеет очевидное сходство с аналогичными нормами зарубежного законодательства, для которого также характерно дифференцированное регулирование в двух коллизионных нормах - общей и специальной - о праве, применимом к тем случаям, когда неовательное обогащение возникло "в связи с существующим или предполагаемым правоотношением" или "в связи с исполнением, которое производится на ове какого-либо правоотношения" (законодательство Австрии, Румынии, Германии, Турции). Наибольшее сходство комментируемая норма имеет с законодательством Швейцарии, с той разницей, что аналогичные пункты в указанной статье расположены в ином порядке.

Для толкования понятия "неовательное обогащение" следует обратиться (согла п. 1 ст. 1187 ГК) к соответствующим положениям российского права. Согла п. 1 ст. 1102 ГК под неовательным обогащением понимается приобретение или сбережение имущества без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой ований, произведенное за счет другого лица.

В п. 1 содержится общее положение, определяющее право, применимое к кондикционным обязательствам. В первой части нормы практически повторяется текст ст. 168 ОГЗ 1991 г., предусматривавший, что к обязательствам вследствие неовательного обогащения применяется право страны, где обогащение имело место, т.е. где было приобретено или сбережено имущество. Однако в отличие от императивной нормы ОГЗ, не допускавшей участия сторон в определении применимого права, общая норма, предусмотренная в п. 1, носит относительно диспозитивный характер, поскольку дает сторонам возможность договориться, что к таким обязательствам применимо право страны суда. Аналогичная возможность предоставлена сторонам соответствующей нормой швейцарского закона о международном частном праве.

Таким образом новая коллизионная норма фактически содержит две альтернативные формулы прикрепления; при этом первая (овная), отсылая к праву страны, где обогащение имело место, применяется судом, если стороны не воспользовались своим правом подчинить отношения закону страны суда.

Рассмотренная овная формула прикрепления уже известна российской судебной и арбитражной практике. В качестве примера может быть приведено решение арбитражного суда Российской Федерации по иску российского акционерного общества к рижской фирме о взыскании с нее незаконно полученных финансовых средств. Истец по данному делу долгое время сотрудничал с латвийским фермерским хозяйством, перечисляя на его счет стоимость произведенных им поставок. В начале 1995 г. реквизиты хозяйства изменились, о чем российское акционерное общество было извещено. Однако к этому времени оплата очередной партии товара уже была произведена и деньги зачислены на прежний счет, который теперь уже принадлежал иному лицу - рижской фирме, имеющей филиал в России. Истец, обращаясь в арбитражный суд, в обование своих требований ссылался на нормы российского материального права. При разрешении данного спора суд учел, что неовательное обогащение имело место в Латвии. Согла ст. 168 ОГЗ 1991 г. применяется право страны, где неовательное обогащение имело место. В данном случае при разрешении спора по существу в российском арбитражном суде согла коллизионной норме российского законодательства подлежало применению латвийское гражданское законодательство.

Критерий выбора права, применимого к обязательствам из неовательного обогащения, на ове места обогащения принят в законодательстве большинства стран. Использование в качестве формулы прикрепления права страны, на территории которой имели место события (факты), явившиеся причиной возникновения таких обязательств, встречается весьма редко (законодательство Италии, Венесуэлы).

Вместе с тем нельзя не отметить, что до принятия ст. 168 ОГЗ 1991 г. в отечественной доктрине Л.А. Лунцем предлагался иной коллизионный критерий, ованный на том, что объединяет отдельные случаи неовательного обогащения. Л.А. Лунц отмечал, что уменьшение имущества у одного лица и сбережение или приобретение имущества другим лицом взаимно обусловлены именно потому, что они вытек из данного действия или события, которое можно (как правило) локализовать, и считал, что локализации поддается одно лишь указанное действие или событие (уплата недолжного, переработка чужого материала и т.п.), но не эффект, т.е. не само неовательное обогащение.

Отражение такого подхода можно найти в решении МКАС при ТПП РФ от 25 января 1995 г. по делу N 451/1991. Поскольку ОГЗ 1961 г., действовавшие на момент заключения сторонами договора, не предусматривали коллизионной нормы, определяющей право, применимое к обязательствам из неовательного обогащения, применимым было признано право Белоруссии с учетом того, что овным местом, в котором происходили действия сторон, вызвавшие возникновение обязательства из неовательного обогащения, являющегося предметом спора, была территория Белоруссии.

Пункт 2 содержит новую коллизионную норму для тех случаев, когда неовательное обогащение возникло в связи с правоотношением, поясняя, что это правоотношение может быть и существующим, и только предполагаемым, а это включает в объем данной нормы весьма различные ситуации.

Наиболее типичной для неовательного обогащения, возникшего в связи с существующим правоотношением, является ситуация, когда, например, возник требования одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством (как это предусмотрено в п. 3 ст. 1103 ГК). В подобной ситуации неовательное обогащение может возникнуть в результате переплаты цены, оплаты неисполненного, поставки товара с превышением согласованного количества или проявляться в каком-либо ином выходе за пределы обязательства.

В этих случаях согла п. 2 ст. 1223 подлежит применению право, которому подчинено существующее правоотношение. Если таким правоотношением является договор, то применимым к обязательству из неовательного обогащения может быть признано право, избранное сторонами в соответствии со ст. 1210 ГК, либо - при отсутствии соглашения сторон - право, определенное на ове ст. 1211 ГК (см. комментарий к этим статьям).

Поскольку объем коллизионной нормы, содержащейся в п. 2 ст. 1223, охватывает и ситуации, когда неовательное обогащение возникло в связи с предполагаемым правоотношением, ее действие распространяется и на случаи, когда получено исполнение по договору, заключенному под отлагательным условием, которое не наступило, или по договору, который был изначально ничтожен или признан недействительным, в связи с чем возникает требование о возврате исполненного по недействительной сделке (как это предусмотрено п. 1 ст. 1103 ГК).

Данные ситуации объединены одной формулой прикрепления, отсылей к праву, которому могло быть подчинено соответствующее отношение. Это право определяется на ове коллизионных норм, которые применялись бы, если бы это отношение существовало (в частности, если бы договор был действительным или считался надлежащим образом заключенным).

Иллюстрацией применения права страны, которому могло бы быть подчинено предполагаемое правоотношение, может служить решение МКАС при ТПП РФ от 13 апреля 1998 г. по делу N 289/1997 по иску ливанской фирмы к российской организации. Истцом и ответчиком был заключен договор о совместной деятельности в целях реализации в г. Москве инвестиционного проекта на реконструкцию строительного объекта. Договор был заключен под отлагательным условием, которое не наступило. Вместе с тем истцом были переведены ответчику перечисленные авансом в счет договора денежные суммы, возврата которых истец потребовал в исковом заявлении. Поскольку при заключении договора о совместной деятельности стороны не согласовали применимое право, МКАС, овываясь на п. 2 ст. 28 Закона о международном коммерческом арбитраже 1993 г., учитывая, что по договору о совместной деятельности предлагалось провести реконструкцию здания в г. Москве, счел возможным применить к отношениям сторон по спору (в силу п. 2 ст. 166 ОГЗ 1991 г.) российское материальное право, а именно части первую и вторую ГК. В качестве неовательного обогащения искомые суммы были взысканы с ответчика на овании ст. 1102 ГК.

Другим примером подхода, предусмотренного в п. 2 ст. 1223, является решение МКАС при ТПП РФ по делу N 60/2005 от 5 июля 2006 г. по иску администрации российского города к турецкой фирме с требованием о возврате неотработанных авансовых платежей, уплаченных подрядчику заказчиком на овании договора строительного подряда. Поскольку объект, строительство которого осуществлялось подрядчиком "под ключ", не был сдан в эксплуатацию к согласованному сроку и подрядчик заявил о невозможности завершения строительства без увеличения финансирования, заказчик правомерно расторг договор. Согла расторгнутому контракту стороны согласовали применение законодательства Российской Федерации. В связи с этим при взыскании с ответчика авансовых платежей, полученных по контракту, МКАС применил положения ГК, поскольку было предусмотрено применение к контракту, в связи с которым возникло данное неовательное обогащение, права Российской Федерации.